Кусочек рая для отравленных душ. Любовь моя - Ладога. Ностальгичное.

Видимо, это был последний раз, когда имея в доме несколько автомобилей, мы уезжали на Ладогу на электричке. Не глупость, безысходность - скидываясь на байдарке никогда не знаешь заранее, где будешь сниматься.

С самого начала всё складывалось подозрительно хорошо. Классическая камера хранения багажа на Финбане закрылась, оставив ящички с окошками, ни в одно из которых байдарка не помещалась, а первая электричка в пять часов… На вокзале, прощаясь с водителем манерного такси, пронеслась мысль, что никогда ещё у байдарки путешествие не начиналось с такого комфорта. К чему бы это?

Но солнце уже раскаляло воздух, а электропоезд не опаздывал…



Постояв на подъезде к Грузино, всем сообщили, что прибыли на конечную станцию в связи с ночным ураганом, неизвестным состоянием путей и отсутствием связи с Кузнечным.

До трассы довез автобус, а дальше… всего несколько с трудом найденных перекладных: автобусы и попутки шли битком, туристов с объёмным багажом (к нам прибился ещё и альпиноид с маленькой дочкой) не брали ни за какие деньги, и около пяти вечера мы уже заканчивали собирать лодку в Берёзово.

Ровно на пять, по словам барышень из Приозерского вокзала (куда я заскочила узнать расписание поездов через неделю) объявлено второе штормовое.

Описав им происходящее, состояние дорог и место,





до которого удалось доехать по железке (отсутствие электричества полностью лишило их связи, сотовые тоже не принимали), услышала: "Сумасшедшие! С Ладоги ещё не все трупы привезли! Куда вы!"

Куда мы? Из города, долой! Для отпуска с трудом выкроилась неделя, возвращаться мы не собирались, рассудив, что "двум смертям не бывать…" .

Под вопли пришедших с Ладоги и судорожно собирающих лодки москвичей, ушли к Медвежьему, где и разместились, опасаясь сразу идти дальше, хотя погода стояла великолепная.

Ближайшая на острове стоянка произвела гнетущее впечатление,



хорошо, что не была заселена - деревья повалило в места наиболее удобные для установки палаток.

Вечером "зашли" гости со стоявшей рядом ССП-хи они провели тяжёлую ночь (их чуть не выкинуло на берег), мы рассказали о завалах на трассе, отсутствии электричества, бензина и связи… идиотизме ГАИ-шников на посту (отказавших нам после трехчасового стояния у дороги, в помощи остановить машину, чтобы хотя бы альпиниста с маленькой дочкой отправить), жадности людей, наживающихся на беде, и при этом об удивительных встречах на дороге - хорошего в мире всё же больше, чем плохого!

Переночевав на лбине (моя разбуженная паранойя принуждала избегать деревьев),



провели удивительный день, купаясь и валяясь на солнце.

Вокруг стояла непривычная для этих мест тишина, испугавшись стихии, отдыхающие ушли, унеся с собой музыку и шум. С Ладогой не шутят, об этом просто никогда не надо забывать.

Растёкшись по теплым камням, мы настолько слились с природой, что сцинки принимали нас естественным продолжением острова.



Стрекот кузнечиков, суетливые мураши, кофе сваренный на костре и тёплая, очень теплая, непривычно тёплая для Ладоги вода…

Ушли на следующий день.



Наша "Ладога" быстробегла, главное войти в ритм - и раз, и раз… хорошооо… это, как ходьба, только для рук.

Воон, слева промелькнул мысок, соседствующий с "гадючим" островком. О красавице, там обитающей, честно предупредили болезные соседи, но я всё равно испугалась - так неожиданно она протекла водой между камней, по которым я шла. Ребят, как выяснилось, катер закинул на неделю, а спиртное неожиданно закончилось на второй день… Мы подлечили их тогда "медицинским запасом" водки, которую берём, но редко используем.

Солнце обжигает даже через очки, приходится останавливаться, чтобы мочить бандану. Вокруг неописуемая голубень, она перетекает с неба в воду и уплотняется до синевы на глубинах.

Вдалеке маячит Заячий остров. В мой первый поход на байде удалось уговорить благоверного туда сходить. Колонию чаек, которую случайно побеспокоили, совершая кругосветку по острову, угомонили вкусностями, но погрузка и отчаливание проходили особенно торжественно, под галдеж и склочные делёжки аборигенов.

Упомянутая ходкость лодки в первых походах после "Таймехи" играла с нами злые шутки - проскакивали нужные повороты. Однажды, торопясь на последнюю электричку проскользнули Гладкий и уткнулись в горящий островок. Было видно, что огонь только занялся, брошенные бутылки пива, окурки, дымок ото мха и на глазах растягивающийся копчёный периметр. Бегали босиком по горящему (в байде же обувь убираешь подальше) и литровыми котелками заливали мох. Мимо проходило много лодок, помочь остановилась лишь одна, но ведь остановилась!

А левее залив, в котором "пересиживали" абсцесс.

Был очередной саммит с толчеёй элиты в центре, от неё и сбежали на Ладогу. На этом острове муж расхандрился, пришлось вернуться к заливу Гладкий, я ждала на берегу звонка-команды собирать лодку, но древняя приозерская врачиха, выставила его со словами "рот открывается, значит не абсцесс" и рецептом на антибиотики, с чем мы и вернулись на остров. Милого "колбасило не по децки", но в город в выходные ехать отказался… тогда всё обошлось (по возвращении прооперировали уже назревший абсцесс). В перерывах "лихорадки" мы даже ходили знакомиться с соседями, рядом стояли рыбаки, колоритная компания с тогдашним главой Кузнечного. Помню, они нам подарили замечательный рассказ, о разбитом "по пьяни" на рыбалке новом шевике жены главы. Интрига заключалась в том, чтобы починить машину за несколько дней отсутствия жены, говорят, она так ни о чём и не догадалась.

На этой стоянке мне снилась дева. Она шла по воде по узкой салме, в белых одеждах, раскинув руки.



На островке Ристисари, том, что справа, тогда размещался "детский сад" - стоянка с детьми, сейчас остров печален, выгорел весь…

Непривычная для рук нагрузка приятной тяжестью разливается по телу, вода высушивает - все время хочется пить, так бывает в начале похода.

Поиски красивой стоянки приводят в район островов Райппалуодот.

Места недавно обживала компания с детишками - камушками выложены рисунки,



красивый залив, через несколько десятков тысяч лет здесь будет песок, а пока мелкий камешек.

Пернатые, выставляют часового, как обычно одного, потом начинает четвериться в глазах - видимо это место для медитаций.

Из воды не вылезаем, непривычно ласкова северная Ладога. Блаженство.

И ни души вокруг. Уже который день.

Под туркой весело потрескивает костёр. Как мало, на самом деле, надо для счастья и как много надо!

Вечернее солнце нежит бронзовые плечи, классический загар водников: темный верх, белый низ - ну и пусть!

Хорошо то как… вот так лежать, растёкшись по теплым камням, и нет вчера, нет завтра, есть только сейчас, этот миг, и ты в нём, только в нём, весь без остатка. Голубень не нарушает ни один белый мазок, она сочится отовсюду, омывая и нанизывая на себя всё, к чему прикасается: так было и так будет - вот она вечность…

Под шуршание волн жду Хранителя острова, на душе так легко, хочется поблагодарить его за приют - я всегда благодарю, даже если он прячется.

Они показываются утром, когда проснувшись, иду плавать. Вода прозрачна, шкодные мордочки хранителей с полуметровой глубины улыбаются и машут лапками.









Спасибо дорогие, я вас тоже очень люблю!

Уходим тихо, не растревожив птичий базар.

Голубень, голубень, голубень… её пьёшь и не напиваешься, она пронзает купидоновой стрелой и ты навсегда потерян для городов, теперь ты только её.

Береговая линия суровеет, на скальниках сиротливые деревца



и отшельники- кенотафы.



Озабоченная чайка гневно пикирует над головой, отпугивая пришельцев - на мыске к камням тулится серый пухляк. Неизбалованные появлением людей, птицы здесь более сторожки.

Север. Здесь все запаздывает и всё торопится. В июне Ладога ещё в плодотворящей пыльце, а август уже накрывает первыми серьёзными штормами. Обычно она сурова, ветрена и часто дождлива. Бывает, по несколько дней не вылезаешь из штормовок, теряющих способность удерживать алчущие воды, и тогда она добирается до костей вместе с холодом, единственное спасение от которого ароматный горячий чай, сваренный на бересте - больше ничто не горит...

Но мы возвращаемся к Тебе снова и снова.

Изменчиво северное солнце, коротко лето, аскетична природа,



и поэтому особенно ценны вот такие теплые спокойные дни, подаренные нам.

Уходим шхерами и впервые за последние время встречаем людей. Байдарочники. Приветливый разговор о рыбалке, урагане, который прошёл мимо, не затронув северную часть Ладоги, погоде, байдарках, временах, что уже не те...

В десяти метрах от нас фыркает вода, обнажая чёрную голову.

Нерпа очень любопытна, она знает, что никакой опасности странные существа для неё не представляют, подслушивает и растворяется в синеве.

Шхеры тихи, нам всё ещё сказочно везёт с погодой, ни разу не раздуло.



Ежевечерний галс начинает привычно рябиться после четырёх, намекая о приближающемся вечере.

Готовых стоянок, удовлетворяющих наш разлагающийся эстетский вкус: с хорошим заливом, чтоб не пропороть дно, удобным местом для палатки, камином, видовухами - всё меньше. Почёсывая себя за эстетизм, проходим маленький островок в форме сосиски, Якиссаари. Остров симпатичен, но единственный удобный залив слишком узок, каменист и выходит в открытую Ладогу, что может создать сложности при изменении погоды. Покрутившись, принимаем решение вставать на нём.

Чалится в таких заливчиках приходится быстро, надо успеть выпрыгнуть из байды до того, как её начнёт колошматить волной о выступающие из воды камни и в нарушение правил втащить не разгруженную лодку на берег. В заросшем тупичке залива нахожу древний мегалитический камин - он надежно укрыт от ветров, но слишком велик и давно зарос.

Осматриваемся, палатку можно разместить на высокой лбине, хорошо, что лето сухое и покрывающий все мох не скользит. Камин решаем сложить чуть ниже, на красивой ровной террасе рядом с большой расщелиной, стонущей песни набегающей волны. Прямо из под уступа показывается утиное семейство, мамаша выгуливает подрастающую поросоль. Любуясь ими, выкладываем подковкой камни. На шебуршание из воды в трех метрах от нас показывается усатая чёрная голова и пристально наблюдает за происходящим.

Камин, пожалуй, по уходу разберём, не хочется разрушать этот мир нашествием людей.

Тихо накрывает долгий вечер, августовская ночь здесь ещё недоверчива и молода, можно бесконечно смотреть на танец огня и перебирающую струны волн Ладогу.

Утром, как обычно первая, ломаю сухостой для варки кофе и цепенею, ощутив пристальный взгляд. Легкий поворот головы налево - в пятнадцати метрах, на узком мыске лениво распласталась жирная запятая, повернув ко мне настороженные усы. Замираю от восторга. Её напугал треск веток, глаза в белёсых очках тревожно изучают меня. Голова откидывается обратно на камень, а нижние ласты уморительно потягиваются, перебирая "пальчиками". Я признана годной для соседства и потихоньку варю кофе, любуясь нерпой, чьё тельце расчерчено пополам в два цвета: мокрый чёрный и сухой стальной, иногда она потешно поворачивается, подставляя нежному утреннему солнцу мокрый бок, потягивается и заговорщицки улыбается в усы, напоминая нашего кота.

Рискуя спугнуть животное, тихо поднимаюсь к палатке поделиться увиденным, а заодно попытаться разбудить динамо-машинкой от "Экспедиции" аккумуляторы телефона (фотоаппарат сдох еще накануне).

Нерпа очень напрягается на гудящий звук "крутилки", а зарядки реально хватает только для загрузки телефона, бросаю это бесполезное занятие, успев сделать лишь расплывающийся кадр.

Теперь можно всем рассказывать, что вот эта чёрная жирная точка - ладожская нерпа, два часа кряду греющая бока у нас на глазах, пока мы завтракали, и уже не особенно сторожась, собирали лагерь и готовили лодку. Ушла она резко, кувырнувшись в воду, на звук моторки, что двигалась узкой салмой. Перед спуском байды, мы разобрали камин.

Руки уже привычно включаются в ходьбу. Утренний задор даёт силы и уверенность, что завтра будет таким же замечательным, как вчера, разве может быть иначе в мире улыбающихся по утрам нерп?

Погода позволяет проходить плёсы мористее, особенно если ветер в спину, так же мористо огибаем излюбленную туристами Кухку. Говорят, на ней тоже нашли сейды. Чудаки! Не понимают, сколь удивительно одарена природа, она пишет на камнях водой и ветром чудные картины, вытачивает из скальников затейливые скульптуры, надо только уметь это видеть.

Близость к Лахденпохье сказывается на береговой линии: много пожранных огнём островов, но людей всё так же нет, лишь одинокий парус маячит на горизонте. Наслаждаемся тишиной. Берега удивительно разнообразны, столько оттенков серого можно встретить только здесь. Останавливаемся не для передыхов (сил хватило бы дойти до Путсаари), откинувшись в лодке просто подолгу любуемся и молчим. Томно и хорошо. Надо решать, идти ли за Лахденпохью или шхериться оставшиеся дни здесь. Все силы отданы чувствам. Пусть мир сам позаботится об этом.

На мыске с вылизанными в граните ваннами, встаем на днёвку. Обитаемость мозолит глаза, стараюсь не отходить от берега, чтобы не расстраивать себя.

Купаемся, как обычно нагишом, валяемся и говорим, говорим, говорим…

Галс накрывает раньше обычного, надо уходить искать стоянку, эта хороша, но слишком изгажена. Разморило, опять ныряю для освежения.

Вдалеке показывается точка - вот так испокон века человек вглядывался в горизонт, гадая...

Таймеха? Нет, что-то высокое. Да нет, Таймеха!

Натягиваю купальник - решаем дождаться странную "Таймень", она набита непонятными вещами, без верхнего фартука, закрывающего грузовой отсек.

Здороваемся и радуем пришедших освобождающейся стоянкой - они именно на неё нацелились. Под разгрузку лодки болтаем, как обычно, за жизнь и байдарки. Изумляемся количеству вещей: складным столикам и стульям, неразборной коптильне, большому ящику с соусами… "А вы как же ходите? Где ваши вещи?" - осматривая нашу тощую "Ладогу". "В байдарке". За что нас считают аскетами - не понимаю...

Задержка для подбивки телефона от солнечной батарейки запасливых спутников откорректировала дальнейший маршрут. По Ладоге побежали барашки, пересекать в такую погоду Якимварский залив на байде неразумно. Идём мористой стороной береговой линии, места суровые - везде один скальник, заходов нет. В середине Тимонсаари на карте обозначена речка с озерцом, туда и метим. Место отличное, чистая оборудованная стоянка, с запасом консервов для застревающих в непогоду, который дополняем своими.

Копостница Ладога выгладила в скалах чудные ванны с теплой водой, вычерпываем из них мелкие камушки и нежимся, наслаждаясь последними летними днями - по небу поползли дворцы.

Ручеек давно пересох, озерцо превратилось в сухое болото, судя по многочисленным следам, примеченное кабанчиками для выгула. Встречаться с этими звериками на тропинке излишне, уходим бродить высоким берегом, открывающим виды на безграничную лазурь отекающую синью.

Утро хмуро намекает об окончании отпуска. В планах был ещё день и поход на Путсаари, но лагерь пришлось сворачивать раньше, чтобы "дворами" улизнуть к Лахденпохье. Раздувало. За всё хорошее надо платить, наша цена состояла в не простом выходе с этой чудесной стоянки. Пришлось поупираться. Встав на весло руки, дружно "облокачиваясь" о волну, выталкивали и разворачивали байду в пролив с Соролансари наперекор захлёстывающей леденящей волне, пропитывающей неопреновую "юбку" и потихоньку устремляющейся внутрь, но всего пол часа хода - и мерное течение жизни не нарушают белые барашки, они придут сюда позже, когда береговая линия всерьёз омоется пеной штормовых волн.

Кружащий ястреб выискивает завтрак, рядом полно молодых беспечных уток-первогодок.

Шхеры, острова, тихо… Возвращаться всегда очень грустно.

Дальше селения, больше стоять негде.

Проходим под деревянным мостом и плесом пересекаем трубу Якимварского пролива. Решение о возвращении было правильным - ветер усиливается. Выкидываемся у лодочных гаражей. Мы не единственные, рядом семейство с двумя мелкими складывает полумёртвую "Таймень". Из подъехавшей машины выскакивает встревоженная женщина и с криками: "Белый катер не видели?" - начинает метаться по берегу. Раздувает. Опять штормовое.

Кусочек рая, для отравленных душ.

Мы успели.

Удастся ли в этом году сходить на Ладогу? Зачем смешить своими планами богов!

Я просто верю. У меня замечательный мир.

Он обязательно позаботится обо мне.

29 января 2014 г.

Ваша Лиса)