Биармия ждёт.

Часть первая, или Онега, Онега, о нега...

Есть путешествия, на осознание которых уходит время и писать о них садишься, когда память растворяет чёткость картинок, оставляя флёр, ухватив за охвостье которого, иногда удаётся вытащить "прикопанное" внутренним зрением.

Я не собиралась на Рыбачий, туда ездят все кому не лень, уж слишком модное место, но весть о введении со следующего года территории под юрисдикцию нац.парка изменила планы. Маньпупунёр в этом году не сросся из-за граничного количества экскурсий (иные способы посещения Пупов со стороны Перми считаются незаконными) и "зацивилизованного" маршрута с запретом посещения мест со своими животными. Ну как я могла объяснить коту, побывавшему с нами на Урале, Алтае, в средней полосе России, в Карелии, на Кольском, что в этот раз ему придётся скучать дома? Вот и решили - надо успевать, пока не распространили правила Печорского нацпарка на Рыбачий со Средним.

Срочное перекраивание маршрута выявило отсутствие попутчиков (не то, чтобы ехать было совсем не с кем, но имея опыт, мы предпочитали не рисковать, не будучи увереными в совпадении мировосприятия и основных жизненных принципов). Так и получилось, что поездка, как обычно, состоялась в один экипаж, в этот раз "трое в лодке, не считая" кота, что здорово ограничивало реализацию моих сумашедших идей, ведь страховать нас было не кому, а в лебёдке на Красном мне всё так же отказывали, вручив тросопротягиватель со словами: "тренажёр для улучшения мышления".

Ну и ладно, так и поехали, к пяти часам вечера в субботу закончив загрузку, проверку и доналадку всех систем Красного, но дорога потекла как-то уж очень ретиво и в заполночь мы ставили лагерь в укромном местечке за Бор Пуданцевым.

Онега - беспроигрышный вариант, на ней хорошо всегда, если повезло с погодой, а нам с ней в этом отпуске ох, как повезло!

День выдался солнечный с теплейшей водой и ласковым ветром,

разомлевая в тенёчке и освежаясь заплывами в голубень, мы подолгу нежились на отмели и ухватившись за крупный камень изображали из себя водоросли. Хорошо начинать отпуск вот так неспешно, стирая из памяти календарь,

но перестраиваться на солнечные часы, собираясь на Север опасно - даже испытанные белыми ночами петербужцы рискуют утерять бдительность, но об этом несколько позже, а пока отдыхали все - кот, озабоченный струмышками и кузнецами и мы, занятые привествованием бесчисленного числа местых обитетелй. Они выглядывали отовсюду, почти всегда улыбаясь.

Стоит отвернуться от берега, как уже из воды ловишь настойчивые взгляды - на белый камешек волны принесли три чёрных точки и понимаешь - Онега присматрвиает за тобой беломедвежьмим оком, а ниже и правее нахмуренный профиль бурого. Видимо медвежий год, надо бы поосторожнее, рядом усыпанный ягодой малинник.

Собирая камни, утыкаюсь в "карельскую экибану". Не перестаю дивиться мужеству юных тоненьких стебельков, они замахнулись на право Онеги распоряжаться берегом и отчаянно цепляются за жизнь в ожидании осенних штормов.

Развешиваю улов "куринных богов по-онежски", организовывая из них музыку ветра, а куда ещё - не на шею же себе!? Жаль, что их песни зазвучат не для меня - сейчас безветрие, хотя осенние штрома не за горами - знаем, знаем, стоит Баренцеву отхватить северных ветров, как оно тут же делится ими с Карелией, овевая середину августа запахом зимы.

Под медитативный костёр, к чаю, по небу пустили сахарную вату.

Надобыченный горожанин устало озирает владения - он такой маленький, а шевелящейся добычи так утомительно много!

Нежной копотью наползает закат, пора начинать компенсировать ночной недосып, но от Онеги не оторваться. И уже, кажется все камни пущены на блинчики, но со всех сторон выпекаются новые, не отпуская тебя и наконец устав бороться с собой убегаешь к костру и шевелишь, шевелишь переливающиеся угольки, огонь в них медленно затухает, быстро перетекая из одного в другой, в то время, как сумерки медленно сползают за горизонт, унося с собой цвет.

Часть вторая, курс на Север.

"Сиди не сиди, а начинать надо" вот и мы, "отпустив" время на Онеге, засобирались в дальний путь, хотелось найти промежуточную стоянку на Полярном круге, уж очень глянулись тамошние озёра.

Кола, как обычно, не подвела в ожиданиях, прямая, как палка, нудная, а во владениях старухи Лоухи ещё и заболоченная, едь себе и едь в щадящем будничном трафике, но выбирать не приходится, другой в Северную Биармию нет.

¹ "1539 г. «Carta Marina» Морская карта. Первое в истории изображение Кольского полуострова (здесь Biarmia). Lavcus Albus (Белое Озеро), предположительно Кандалакшский залив Белого моря. На северо-восточном берегу отмечены поселения Berga и Starigur, на юго-западном Hiutta (все три названия пока представляют загадку). Картограф: Olaus Magnus.Отпечатана в Венеции, 1539 г"¹

Да и привыкла я - УАЗка, что с него возьмёшь, выше ста за ним ангелы-хранители не летают, поэтому по возможности всегда сдвигаюсь, давая место для маневра обгона.

Привычно потрескивает рация, в которой после обычного обгона без встречных на горизонте из пузотёрки неожиданно раздаётся ехидное:

- Видел напуганное лицо, когда мы её обгоняли?!

Это что, они типа обо мне??? Вот пида... в смысле смелые люди, даже лицо мое умудрились рассмотреть из-под ступицы (их видимость аккурат ограничивается ручкой моей дверцы) да ещё и через темные очки... и нарушив правило, не склочничать в дороге, отправляю в эфир:

- Дружище, я на этой машине от Питера до Алтая таких ушлёпков по кюветам насмотрелась, было бы кого пугаться...

Странные люди, им дорогу дают, сдвигаясь, а они козлов изображают... таким трудно осознать, что выбор УАЗа - это не безысходность, а прихоть.

Ну, да как говоривает мой муж: "До встречи на глинистом подъёме после дождя!"

Телефонный звонок вносит коррективы - милому назначают романтическое свидание у первого ДОТа на Рыбачьем. Как порядочная жена разве я могла подвести мужа? Отрезок Бор-Пуданцев - Рыбачий решено преодолеть "одной ходкой". Дело привычное, мой личный рекорд за "один присест" на УАЗе около 1100 километров дорог с разными покрытиями от грунта до асфальта, а тут почти везде асфальт, только от Титовки грунтовки. "Прорвёмся!" решаем мы, забыв о ремонте дороги, который съел значительную часть времени и сил, особенно у задних пасажиров (им хоть и улучшили сиденья, но жёсткость подвески не изменилась), но длинный полярный день позволял нагонять упущенное.

На Коле, от Сегежа до Кандалакши красивых мест для перекуса не найти, но дальше, в районе Нижней Пиренги остановитесь обязательно. Там просто очень красиво! Дорога идёт по краю залива, по насыпям и мостам, торчащие удочки многообещающе заманивают рыбалкой, да и места для стоянок достаточно, но трасса рядом, далеко от неё не отъехать.

В полночь торможу, чтобы поймать солнце за Мончегорском у бывшего поста ГАИ, испещрённого лозунгами и признаниями.

Красный диск не заваливаясь за горизонт, начинает тихонечко подтягиваться к верху и только наползающие тучи создают ощущение вечера. Над Колой мерцают сполохи - въезжаем в грозовой фронт.

От древней Колы, расположенной на двух сторонах одноимённого залива, почти ничего не осталось, все строительство послевоенное, здесь нас ждал плотный дождь и любезная милиция, развлёкающая туристов на светофоре автопреследованием с задежанием в режиме "реального времени". Город уступами спускается к воде. Представляю, каково здесь зимой под леденящим ветром Арктики... Сетевой магазин радует псковско-новгородской "молочкой", момент ввода санкций мы упустили, счастливо оторвавшись от цивилизации.

Доливаемся бензином, за Титовкой заправок нет, а газ бережём для большей автономки.

Над Баренцевым гроза, сполохи красиво подсвечивают небо. Проезжаем такое количество мест, где хочется остановится и побродить и Западная Лица, и "Железный шлем"... война на севере - отдельные непростые главы Второй мировой, здесь, как нигде, наглядна тяжесть преодоления местных условий, умножившая обычные тяготы войны.

Предъявив пограничникам паспорта, по темноте уходим на грунт вдоль Титовки, предварительно сделав три оборота, к асфальту и обратно, как в том анекдоте "по кругу не более трёх раз" - разжижитель мозгов начал давать сбои, а внутренний компас на этот раз уводил меня куда-то в Норвегию. После дождя все выбоины превратились в "копытца" - они блестели в свете фар, скрадывая глубину ям. Военные давно не обслуживают грунт (воинские части пустуют, какие-то законсервированы) и местами качество дороги удручающее, но никакого бездорожья нет, просто, как и при поездке на Ослянку 70 километров - за 6 часов и вторая передача. В сумерках реки почти не видно, только слышен постоянный ровный шум падающей воды, вдоль которого петляем почти до перевала.

Муста-Тунтури (Черную тундру в переводе с финского) проходим в дождевых сумерках, над горами развешены клочья плотной серой ваты, моросит, поблёскивает мокрый курумник, здесь копытца полны только на ровных участках, кое-где размытые уступы дороги превратились в эффектную "лесенку". Спускаюсь на "задке", поводов включать муфты пока нет, но я всё ещё в ожидании пресловутых "сложностей" дороги.

Множество озёр зеркалит блюдцами под стелящимся туманом, бывает дорога делит озеро уровнями, напоминая римский фонтан, и кажется, капни чуть больше дождя и вода устремится водопадом к нижнему "блюду".

С дороги виден памятник, установленный на высоте "Пограничник". Эти места, единственные, где немецкие войска не смогли перейти сухопутную границу России.

Не прорвавшись к Мурманску зимой 1941, немцы окопались в сопках Муста-Тунтури и до 44-го на Кольском велась позиционная война, что не в последнюю очередь было обусловлено характером и особенностью театра военных действий, недостаточным количеством личного состава и боевой техники войск Карельского фронта. Учитывая невозможность использования тяжёлой боевой техники в условиях горных сопок, для немцев стало неприятным сюрпризом лицезреть в 1944 году на Западной Лице, Титовке в Печенге и Лиинахамари танки Т-34, которые из-за особенностей конструкции (низкого удельного давления на грунт), смогли не только пройти, но и осуществили мощнейшую огневую поддержку наступлению войск. В 1969 году доблестным танкистам в Печенге был установлен памятный Т-34, а сама танковая операция вошла в каноническую летопись танковых боёв на северных рубежах.

Полковник Карл Руеф, вспоминая о начале наступления - десанте в губе Малая Волоковая (9 октября 1944 в 23 часа 30 минут), писал, что наступление русских напомнило ему страшный суд, когда небеса разверглись и непобедимая гидра о много голов, с которой он сравнил наших воинов, наползала и поглощала собой всё. "Когда дымовая завеса спала, кровь застыла у нас в жилах. Русские, на сколько хватало взгляда, массы русских стали наступать на нас и самым страшным было то, что они презирая смерть, вообще не реагировали на огонь беспрерывно строчащих наших пулеметных расчетов, которые изрыгали целый снопы огней. Они не прятались, они падали толпами, но позади них уже шли новые толпы людей. Никто не бросался на землю. У гидры вырастали все новые и новые головы. Огонь пулеметов вообще на них не действовал."

События, происходившие на этом, самом северном участке фронта Второй мировой нашли отражение в симоновском "Сыне артиллериста" (полуостров Средний), бои осени 44-го на Рыбачьем описаны Пикулем в "Океанском патруле" и широкоизвестной песне "Прощайте скалистые горы"... И это не удивительно. Побывав здесь, по-иному начинаешь оценивать героизм и мужество наших дедов: камень и мхи единственная защита от стихии и неприятеля, короткое лето, невероятной силы ветра и морозы, готовность стоять до последнего - здесь всё сплелось в клубок и кровью запеклось на камнях, выточенных дождями. Здесь героизм - просто жить, воевать же - явление запредельной выносливости и самопожертвования...

Рассветает очень медленно, плотный фронт сцементировал небо серым.

Тундра, камни, мхи и удивительная свежесть, сказывается близость Арктики, самого эффективного освежителя воздуха на планете.

Огибаем Средний по береговой зоне. В иван-чае среди кустарников тетёрка. Птиц очень много, они почти не боятся машин, хотя паломничество последнего десятилетия превратило дорогу в весьма проезжую.

Проезжаем большое количество воинских захоронений и памятников.

Рыбачий встречает ватной тишиной рассветного тумана и скачком температуры - о нежизнеспособности ремней пора слагать саги.

Пока штурман устраняет неполадку, подаю инструмент и, оглядывая округу, подсчитываю, что с момента отъезда в отпуск у нас была одна ночь и начинался четвёртый день - чего-то явно не хватало... Или вторые сутки без сна давали о себе знать, или туман, плотно обнявший Рыбачий меняет действительность, но утренняя тишина кажется невозможной: слишком тихое море, слишком пустынные берега... даже птицы и те, тихи и неспешны.

Под ногами вмурованный в курумник трак от ГТТ-шки, целый выводок которых стоял на повороте со Среднего.

Рядом в кустах кто-то славно пировал - по всему берегу разбросаны шкурки крабьих ножек. Тихоокеанский краб, попавший с судами в Мурманск, быстро освоил теплые воды Гольфстрима. Одно время его пытались "извести", своим появлением он нарушал местную экосистему и отлов крабов тогда не был запрещён. Осознав бессмысленность борьбы, крабов перевели в объекты коммерции, а его добычу квотировали. Теперь ловля бегающего деликатеса считается браконьерством, но местным обитателям этого не объяснили, а новое меню им быстро пришлось по душе.

Довольно скоро нам показывается барышня, заказавшая изысканный завтрак.

Долго держимся крайней береговой дороги, пути здесь рождаются просто: там, где проехал один, проедет и другой, размыло дорогу - появляется новая тропка между камней, основная задача "прокладчика" не привезти в тупик между скальников. Обрушение камней приводит к уничтожению проезда, некоторые прекратились, часть доступна только для полного привода. Много бродиков и триала между камней, особенно в "верхней" бывшей советской части острова.

Наш путь петляет и уходит правее в материковую часть острова. Расстояния обманчивы, кажущаяся близость объекта вырисовывается километрами, а то, что казалось далёким, находится на расстоянии вытянутой руки, в отсутствии ориентиров сопки играют с нами в прятки.

- Видела, в сопках мелькнул верх КАМАЗА? - замечает штурман.

"Видела, видела" - бурчу про себя. Дорога забирает ниже и правее, но мне приходиться резко уходить в лево - из открывшегося за поворотом брода выскакивает военный КАМАЗ. Здороваемся и распрашиваем об обстановке по берегу. Питерские "Патриоты" видели у первого ДОТа, нам туда. Проходим брод, чуть всплывая, камазьей тропой. Дорога вываливается в зону прибоя, отлив оголил чёрный песок. Вот и стоянка. На "свидание" муж доставлен.

Тихонько, чтобы не разбудить лагерь, ставим палатки в траншее, закрывающей от господствующих ветров.

"Наметившееся шевеление" поим свежесваренным кофе и горячо обсуждаем погоду и события последних дней. На Баренцевом курорт +30, только ночью "грозилось" и по вечерам натягивает облачность. Подрагивая голыми коленками (в Карелии была жара) иду к воде. Море украли. Далеко.

Пост сдан - пост принят. Прощаемся с ребятами, они снимаются, чтобы успеть постоять на Белом.

Ну, здравствуй, Север! Мысли вяло шевелятся в голове. Нет сил двигаться, просто вдыхаю соль. Глаза слезятся, наверное от начинающего прожигать пелену тумана солнца. Кот, ошалев от свежести, зовёт в палатку. Спааать! А потом, сегодня будет завтра и я окунусь в Баренцевом, даже если раздует!

Часть третья, у первого Дота.

Покимарив пару часов, проснулись от жары и невозможной яркости, наш жёлтый полог очень обманчив, даже в пасмурную погоду он обещает солнце, но сейчас притворяться не надо. Тепло пропитывает воздух так быстро, что трудно поверить в необходимость утренних курток.

Матрасник, почувствовав себя настоящим джипером, находит правильное место "для поваляться".

Кошачьи боги заботливы - теплая, безветренная погода и бескрайний песок, что ещё нужно для старого усталого путника? Только благодарно преклонить колено к этой северной земле и хорошенько вываляться в песке, который хозяева потом тоннами выгребают из палатки.

Расслабившись и поплыв на солнышне, кот совершенно упускает из виду обязательный ритуал "разведения кота на новый водоём", а вода тем временем прибывает, по песку потекли "обратные" ручейки.

Баренцево можно считать наглядным пособием образования черного песка, черный камень, "растущий" здесь в изобилии перетирается водой в мелкую взвесь, когда-то так же рожал черный песок, будущий Каракум.

Оставив кота сохнуть на штатном месте наблюдателя, уходим купаться, благо дневной прилив позаботился и принёс воды. Здесь, на песочном мелководье, она прогревается быстро. Не успеваем намочить ноги, как из-за сопки мыса показывается суба. Ну и пусть, одеваться не пойду, сами виноваты.

Шёлковый песок за зоной отлива почти не содержит камня, ноги приятно утопают в нежности. Заваливаюсь, чтобы намочиться, это не Балтика, до глубины не пойдёшь, замёрзнешь. Вода очень солёная, плотная и невероятно контрастная, каждые десять сантиметров глубины остужают её на ощутимую температуру. Изобразив рыбку, быстро возвращаюсь к мелководью и начинаю бегать по парному молоку, поднимая ногами море брызг. Солнце моментом высушивает кожу, а соль здесь смыть нечем - ближайшие ручьи отдают сероводородом. Реальность кто-то уволок, подсунув нам на Севере великолепный курорт.

Московские гости осматривают ДОТ, с ужасом косясь на наши действа.

- Эти сумашедшие питерцы, они купаются в Баренцевом, как в Чёрном! - замечают они дочери, не полезшей с нами в воду.

Странные люди, если дали погоду - надо её брать! Здесь она меняется слишком быстро, чтобы разбрасываться минутами.

Возвращаемся и обсуждаем с гостями дороги и бывший финский укреп район.

Есть хорошая карта² с отметками артефактов и полезных для посещения мест. ² Нажимте на картинку, чтобы увеличить

На неё нанесена граница 1920-1939 года, разделяющая полуостров на зоны влияния. Финская сторона оборудована большим количеством вот таких ДОТов. Все они располагались в шахматном порядке с обзорной видимостью, прикрывающей друг друга.

ДОТы строили очень тщательно, путем заливки подручного камня бетонными смесями.

Дверные проёмы с дополнительным усилением.

Бойницы укреплены швелерами.

Внутри грязно, сказывается народная тяга устраивать из закрытого объекта отхожее место.

Этот - первый, пользуется популярностью, здесь часто бывают гости, осмотрев один, получаешь представление обо всех, к некоторым из которых нет дорог, а ходить пешком нынешние туристы не любят.

Мы остались у него только по причине крайней усталости и желания пересечься со знакомыми, отоспимся и поедем дальше.

Пользуясь сводобным временем, уходим пополнять коллекцию хохоряжек. Весь берег усеян продуктам жизнедеятельности людей, мощнейшие сети, обломки пластиковых шаров-поплавков и прочих одноразовых вещей.

Поднявшись по одному из ручьёв, находим чистый источник, в котором позднее пополним запасы питьевой воды. Это не Карелия, с её пресноводными богатствами, семнадцатилитровая канистра уже требует пополнения, а у моря хорошая питьевая вода есть не на каждой стоянке. Задача решена, теперь можно вернуться к морской, которая слушаясь небесной повелительницы, послушно отсупает, оголяя чудные ракушки и камни с морской капустой и огурцами.

Рыбачий - мечта "металлистов", но вывозить отсюда лом слишком дорогое удовольствие.

Подобрав ракушку, мне протягивают креветочный бульон, рачки, прячушиеся в песке под камнями недовольно лопатят лапками воду. Выполаскиваем бедолаг подальше в воду, для них каждый отлив может стать последним, множество птиц сосредоточенно ковыряется в ракушечнике.

Забираемся на мысок, сосед развернул удочку, подхожу узнать результат клёва, так лень разворачивать свою... облегчённо выдыхаю - рыбы нет, стоит просто, чтобы посмотреть на воду.

Постамент без надписи символичен, кто его знает, все ли имена были на пропавшей табличке, а теперь, поднимаясь сюда, просто поминаешь воинов...

Скальник изрезан выложенными камнем окопами, огневым точками, противодесантной линией.

В камнях обнаруживаем неубранный столик местного ресторана, совсем недавно кто-то хорошо потрудился над крабами.

Много плавника, его собираем для костра. Бытует мнение, что на Рыбачьем нет дров и некоторые их привозят с собой. Современные туристы всё больше утрачивают навыки выживания в естественной среде. Морской плавник, действительно, очень плохо разгорается, чтобы превратить его в дрова - нужен труд. Бревна требуется распилить, поколоть и сложить поленницей на ветру для подсыхания. Произведя этот нехитрый ритуал, к вечеру мы получили чудный костер, от углей которого легко принялся утренний.

Костёр оказался очень кстати, франтиха Арктика заставляет в течении дня менять платья, к вечеру на ветру выдувало даже в тёплой одежде.

После обеда в Большую Волоковую губу пришли БПК-шки и нам со всеми возможными подробностями показали "Слушать в отсеках".

Корабли перекрыли вход в бухту и "чесали" фарватер. Так вот откуда военный КАМАЗ, похоже на Баренцевом учения!

К вечеру ненадолго выглянуло солнышко, порадовав мехового скитальца, по ветру к охоте на полёвок он быстро терял интерес.

Продолжение рассказа.

Оглавление

Часть первая, или Онега, Онега, о нега...

Часть вторая, курс на Север.

Часть третья, у первого ДОТа.

Часть четвёртая, Кегор - севернее некуда!

Часть пятая, о Портале, блюдцах и водопадах.

Часть шестая, советский укрепрайон.

______________

¹ Подборка старинных карт. Публикуется из открытых источников в интернете.

² Карта-схема Рыбачьего. Публикуется из открытых источников в интернете.

³Старинное становище и торг (VI) на крайнем севере (Кегор-Вайда-Губа) К. Н. Вальдман, 1968 г. Публикуется из открытых источников в интернете.

⁴ Фотография ИЛ-4. Публикуется из открытых источников в интернете.

⁵ Фотография "Бостон" А-20G. Публикуется из открытых источников в интернете.

⁶ А-20 Havoc. Публикуется из открытых источников в интернете.

⁷ Douglas F-3 Публикуется из открытых источников в интернете.

⁸ Модификации А-20. Публикуется из открытых источников в интернете.

⁹ Реалии ленд-лиза. О применении англо-американской авиационной техники в СССР в годы второй Мировой войны Публикуется из открытых источников в интернете.