На смену трёхцветной крысоловке и династии Василиев гаражные узбеки завели себе очередного кота, чёрного, ледащего, с увесистыми колокольцами, произведя его, за непонятные заслуги перед двором, в Маркизы. Но маркизом он не стал в силу специфики диалектного произношения и с легкого языка узбеков был окрещен Маркесом, вырос он знатным самцом, Габриэль Гарсия мог бы гордиться таким соименником.

Вообще, дольше всех, около пяти зим, у соседей прожила Пеструха, модель - русская помойная. Зимой она одевалась в изысканную длинношерстную шубку, не мешавшую ей вальяжно таскать крыс. Врождённая диковатость не позволяла ей ластиться, но крыс она приносила не содержателям-узбекам, а слесарям, за доброе слово и вкусняшки. Так на пороге их бокса стали складироваться тушки.

Василий Второй был реинкарнацией Первого и подозревался в родстве с предыдущим Васькой, прожившим короткую и яркую жизнь гаражного кота, если бы не избыточный перерыв между пропажей первого и появлением второго. Но кармические перевязки присутствовали. Появился Васька Первый в гаражах по осени ещё мальком, дохлым и вечно голодным, на слесарских харчах быстро вытянулся и даже ненадолго округлялся. Довольно быстро помимо еды ему понадобились старое кресло и ласка. На первую запущенную в меховой живот руку он отреагировал оторопью, замерев от удивления и непонимания, но скоро привык, приняв, вероятно, её за оплату обедов и постоя. По весне он начал подолгу пропадать и являться велосипедной тенью, с трудом толкающей заднюю ось, моментально превращающейся после приёма пищи в ни на что не реагировавший меховой мячик. Длинный как-то поглумился над ним, поджигая у опухших бубенцов зажигалку, за что был подвергнут остракизму всем окружающим сообществом мужеского пола. Из происшедшего каждый сделал свой вывод. Василий Первый утвердился в неоднозначности двуногих, а я вывела предположение, что бесполость - один из признаков склонности к садизму.

Изгнан Первый был с позором в самые жёсткие морозы, покусившись на святое - за попытку погадить в большую коробку с опилками, в гаражах уже ходили упорные слухи, что у соседей он несмываемо отметился в крепеже.

Маркеса, впрочем как и Васю Второго, накрыла карма Первого, кормили их уже на улице, здесь же взимая плату животами. Крыс никто из них не ловил, оно и понятно, частая смена котов требовала активизировать воспроизводство кормовой базы для всё возрастающего поголовья собак. Коты, не жалея живота, отвечали стахановскими рекордами. Приплод по традиции скрывался до времён освобождения места, где на зиму воцарялся счастливчик, вместе с узбекской шконкой принимающий наследную карму - волю жить на воле, коротко и ярко, и платить за это самым дорогим.

Август, тепло и сытно. Собаки ещё не интересуются кошачьей гастрономией и Маркеса пока не сожрали.


18.08.16