Обложной.

Обычный июльский питерский вечер, когда пасмурность останавливает часы на семи и время растворяется, унося с собой действительность. Ночи ещё недоверчивы и молоды, но к двенадцати стрелки очнутся, торопясь нагнать упущенное.

В период такого безвременья выгуливаю кого-то из москвичей. Серая пелена мороси, зонтик - вычурное излишество, набережные в облаке плотных брызг.

Любимый висячий мостик через Мойку.

Шуршание дождя смывает звуки колёс и слышны только тихие аккорды… музыка?

Музыка!

Нос по ветру. Где?

Слева, за полукруглыми ограждениями моста под боком у Прокуратуры кучковалось несколько молодых людей. Один выбивал звуки из притуленного в уголок набережной пианино, остальные энергично двигались, под уносимую водой мелодию.

Звучал джаз, что именно не помню, да и не важно! Капли дождя фейерверками крапинок разбивались о верхнюю крышку инструмента, миллионами перкуссий поддерживая ритм. Исчезла серость, нудность, мокрость, и только счастье, отражённое каждой дождинкой, счастье существовать, здесь и сейчас, слышать эту музыку, ощущать на щеках этот дождь - растекалось по граниту, устремляясь в реку.

Джаз - это солнце, которое безуспешно пытался заглотить питерский дождевой крокодил. Музыка доносилась клочками, несжёванными водой, и только инструмент скоротечным ревматизмом отвечал на происки погоды.

Музыка над водой…

Старый оскоплённый дворец культуры, вдруг приосанившись, вырисовался великолепной реформаторской церковью. Всё молодеет и цветёт - тополя, уже давно спиленные, на глазах превратились в живописно нависающие над водой дерева, под одним из которых застыла девочка, предвосхитившая любовь. Вода помнит все, она собрала все мгновения, замешав в тугой коктейль и наделив им каждую каплю, и эта память, сплавившись в ритме танца, фонтанировала образами прошлого.

Немножко досталось и мне: вечер, пианино под дожём, музыка над водой, Питер…

27.06.14