Первый раз.

Он приходит всегда неожиданно, хотя и ждёшь его, отмечая дни по солнцу, начинающему утро со стены дома напротив. Очень важно успеть схватить этот первый глоток теплого весеннего ветра, дефицитный элемент северной жизни, слепящее солнце, егозливые барашки облаков и запах, запах моря и нагретой пыли. Запах весны.
Иногда, как сегодня, его включают в феврале.
Извечно ветреная набережная и одинокая фигура напротив. Черный человек на месте, вчерашний прогул не в счёт, ветер сносил голову с плеч, куда уж тут. Первая гусеница-невеста на Краснофлотской, первое раздражение водителей, вынужденных пропускать процессию поленившуюся дойти десять метров до перехода, верный знак, что скоро полетят бабочки.
Запах. Не вдохни его вовремя и рискуешь опоздать на всю весну с так и не начавшимся летом...

Мост Благих Вестей, сводный брат Лейтенанта Шмидта - к Ильфу с Петровым не ходи, постанывает крылами, раскачивая фонари. «Ты-дыщь-ты-дыщь-ты-дыщь» поют колеса по зубам разводок. И тут же тишина, какую можно поймать лишь в центре шума, здесь ветер снисходительно стихает, даря старику, подтянувшему штаны до колен, порцию тепла.
Черный человек уже в который раз озабоченно изучает меня. Нарушить табу и заговорить? Ну уж нет! Пусть тоже мучается вопросом.
Плечо, ухо, щека, все запасает тепло, повезло правой стороне - прости сердце, сегодня тебе греться не судьба.
И запах, заставляющий бить копытом, а Красный застоялся и жеребит в ответ, как в том апреле, когда собрались в Карелию, а утром на Днепропетровской тоже в первый раз резануло главпару заднего моста, хорошо «База» рядом и кардан скинуть недолго, только подъемник освободился к четырем, и сорок один зуб, с-ка, был сюрпризом. А выезжать в полночь и ещё в центр по пробкам, собрать машину, испив второй кофе на завтрак, обед и ужин, вместе взятые - полчаса, и забрать своих. И дорога на Сортавалу ещё старая, красивая, но глаза уже в кучку после дневной гонки, и снег так упоительно мягко ложится на подъёмах и поворотах... Что, не спать? Какое там! Полный бы сейчас не помешал, но впереди сорок один, а сзади тридцать семь и полный пока только на низах. И новые шкворни притирать в поездке опять мне. Последние километры целины до водопада, трасса позади. Сейчас. Только лицо снегом умою и лебёдку, то есть лебедей посмотрю… Снежная целина и моментальный расход сто пятьдесят на сотку, ого.
Рассвет. Ещё чуть-чуть и спать, как тогда, стартовав в одиннадцать утра за Бор-Пуданцевым - в шесть утра на автопилоте на Рыбачьем, а что делать, если милому назначили романтическое свидание у первого ДОТа, тут какая жена подведёт?) Можно конечно и быстрее, но ведь УАЗик и дозаправка в Коле съела время, а потом гроза на перевале...

Но спать отложилось. Последние четыреста метров - два часа, а всё потому, что кто-то со словами «думать разучишься», отказался ставить лебёдку. Ну и х..орошо) , не мне же за трактором ходить, как от Потудани в затоне Дона, где тоже первый раз так вкусно расселась, вам может и по колено, а мне по ети было. Все старицы ещё в воде, мириады офигевших брачующихся лягушек и целомудренный кот, отказавшийся принимать все это безобразие. Тогда тоже многое было впервые: этюд на пленере, пока милый искал трактор и прекрасный жирный чернозём заливных лугов, выскабливаемый отовсюду. Он для кожи рук, кстати, полезнее глины оказался.

Повезло. Поляна у водопада девственная, в снегу, и вода настойчиво шумит, полноводны в апреле Белые мосты. Спать? Уже и не надо. А в глубени косяк. Журавли? Как рано.
И солнце неутомимо, и запахи весны, и проталины, первые, что полезли на второй день вместе с мусором из-под снега, бежать, бежать отсюда скорей...

Райконкоски и опять карельская гать, оттаивающая на бугорках и заледеневшая под лужами в низинах. Вверх-вниз, вверх-вниз, с выбитыми бревнами в лежнёвке. И штурман беспрестанно ворчащий: «Что ж ты ведьма делаешь?!» А я что? Я ничего! Раму вот только порвала в районе передних серёг и кузов в стандартном месте у черепахи, не выдержал старик изменившихся динамических нагрузок. Потом-то заварили, переставив серьги, что удлинило базу, чуть-чуть, но ощутимо для управляемости «козла», висящего на руках. А к Толвоярви не пройти, от лесовозной тропы ещё километров двадцать целины по пояс. И опять Райконкоски, и изматывающая душу региональная гать А-132. Сколько по ней пройдено и сколько, дай Бог, доведётся ещё. Весной в местах, что отмёрзли, она вся ходуном, так и колышется под берцами, когда выпрыгиваешь из машины.
В ночных Гимолах мороз украл весенний запах и дорогу кто-то тоже, перекопав проезд. Значит через Суккозеро и поспать бы где, всё заметено… и тут же отнорок с проталиной под две машины и палатку. Ну не ворчи, хотели же как лучше, могли на горе уже стоять, да вот копателей на нашу голову прислали…
А утром снова весна, прогревающая воздух до проталин. Самое лучшее время в Карелии – уже тепло и ещё без насекомых!)
Пустынно, дорога на просушке. Вдруг в низменном болотце по тормозам, мы и единственный встречный пропускаем пешехода - вальяжного гусака. Привык он, понимаешь ли, здесь дорогу переходить. Традиция! От Суккозера и сразу в леса, к горе. Травиться все же пришлось, опять целина, в тот год мы и здесь были первыми. Тепло в одной рубашке и солнце щекочет, куропатки повылазили на дорогу, нас-то чего бояться безоружных. Моста нет, и тогда ещё АТ-шки - на подъеме в последнем гребке опять чуть-чуть не хватало наружного зацепа, и по каменной гряде вверх на низах, ещё 2,6, но по сравнению со стандартом хороши то как! Всё время стягивало в диагональ и медленно в раскачку возвращалась на тропу. Именно тогда, влезая на скользкие отлогие тропы Воттоваары, я всерьёз ощутила эту связку: ты и конь в одной струне, перетянешь, лопнет - несдобровать обоим, отпустишь – снесёт. С мужчиной и проще, и труднее, а с ним – понятнее).
Встали на току, от лестницы метрах в семистах, и костёр был так кстати, и мясо я тогда ещё ела, приготовленное старым мегрелом на огне... Амари, я ведь твою кепку от настоящего «Армяни» уже сносила до дыр, ту, что ты на память обменялся с Олегом. Отжала. Прости. Неужели пять лет? Светлая память…

А наутро наст, похоронивший куропаток. Ходить стало ещё труднее, местами по верху, местами до бедра. Мы девчонки шустрые, но мужчины оторваться не дали, блюли порядок, а как иначе). Двести метров в час с провалами в расщелины, присыпанные снегом. Вернулись. Не судьба, не будите спящую гору…

И опять солнце, запах весны, тянущая жилы А-132, ритуальная заправка в Петрозаводске, затянутом зеленью газонов, столь диких после снегов Воттоваары, и два часа сна, нам двум зарульным измотанным в хлам, подменных прав не осталось, только обязанности... Тоже в первый раз.

А ты всё бежишь по жизни. И опять приходит первое тепло.
И не важно, что назавтра мороз, первый запах уже принесло, значит скоро весна)


14.02.17