День Волоса Велеса

Принято считать, что Волос-Велес - скотий бог, антагонист громовержца Перуна, покровитель сказителей и поэзии. Удивительно, что "скотьи" сельскохозяйственные функции прослеживаются лишь в обычае оставлять ему в дар "Волосовую бородку"- "волоти" несколько несжатых стеблей злаков. Чересчур мало для древнего бога, не находите?

Существует несколько версий происхождения смыслового функционала божества.

Первая фиксирует социальную оценку "скотий" от представителя элитарной части древнерусского общества - носителя христианского мировоззрения, противопоставлявшего Велеса, богу, признанному "своим" в верхах и "культурной" среде Киевской Руси, ядро которой составляли поляне-земледельцы.

Вторая - "варяжская" могла быть буквальным воспроизведением летописцем слова «скотий» в тексте клятвы договора, заключенного варяжскими послами. Скандинавское слово «скот» переводится, как "деньги, казна, богатство", поэтому летописное «скотий бог» может обозначать «бог денег, богатства (добычи)». Любопытно, что эта версия находит отголосок в исторической традиции: идол Велеса находился в Киеве «под горой», вероятно, на киевском Подоле, в нижней части города, то есть в торгово-ремесленной части Киева у пристани на реке Почайне, и именно Велеса, как бога договора, почитали купцы и торговцы.

Третья версия - народная, где смысл понятия "скотий бог" - божество- покровитель домашнего "воловьего" скота и хозяйства.

Не менее дискурсивно само имя бога - Волос-Велес. Все дошедшие письменные памятники фиксируют форму Волос (отразившуюся в многочисленных топонимах), а единственные документальные записи формы «Велес» известны: по чешскому памятнику XV века (в нем приведены проклятия, в которых к некоему «велес» отправляют «за/на море»). Не исключено, что к этому же божеству восходили и литовские «велес» — души или духи умерших. В русской же фольклорно-легендарной письменности эта форма встречается в лишь "Слове о полку Игореве" и в "Житие Авраамия Ростовского".

Из сохранившихся на северо-западе топонимов с основой "вел", следует вспомнить урочище Велеша в центре Приладожья Альдейгье (Старой Ладоге).

Некоторые исследователи проводят аналогии Велеса с северно-германским Вотаном=скандинавским Одином. Любопытно, что у последнего, вероятно, было более архаическое имя Вольс или Вельс, поскольку одного из его "родичей"— Беовульфа — называли "потомок Вольса/Вельса".

Новаторской в 60-70-е годы стала созданная В. Н. Топоровым и В. В. Ивановым теория "основного мифа", реконструировавшая (на основе сопоставления ведийского мифа о поединке Индры с Вритрой и сюжетов балтийской мифологии о Перкунасе и Вельнясе) сюжет змееборчества антропоморфного божества-Громовержца и его противника — хтонического Змея. Слабым местом этой версии является оппозиция Перун-Велес, делающая невозможным одновременное обращение к обоим божествам в одной клятве (договор Киева с Царьградом 944—945 годов).
Клятва Олега: «Клящася оружием своим и Перуном богом своим ч Волосом скотьим богом».
Клятва Святослава: «Да имеем клятву от бога, в его жеверуем, в Перуна, и в Волоса, скотья бога».

Революционную, на мой взгляд, версию происхождения "скотий" предложила Т. А. Бернштам. В контексте северо-русской традиции, она разделила Велеса и Волоса на два местных хтонических божества, формант " Велес" через его прибалтийские "водные" корни, Бернштам соотносит с северо-западными — приморско-озёрными землями и водным культом, а формант "Волос" - атрибутирует, как "собирательный образ лесного царя, покровителя всех лесных жителей и занятий, прежде всего охоты и лесного скотоводства".

Надо понимать, что в мировоззрении людей того времени лес - это был иной не человеческий мир, неведомый и чуждый, часто враждебный, поэтому все выходы из "человеческой/домашней" зоны сопровождались ритуалами (до сих пор сохранились подношениями лесным духам), а само слово "зверь" в сакральной терминологии и обрядовой практике табуировалось. Известно, что "лесным скотом именовались звери; волосатый/волохатый — зверь/хищник; скотник — леший или колдун, дающий пастуху "отпуск" на лесную пастьбу; выражение пасти лесом — пасти скот в лесу с помощью лешего, оберегавшего его от хищников". Леший не имел имени, а слова "волос" (с производными) и "скот" были распространёнными символическими эквивалентами, отсюда, Бернштам выводит и "скотий" статус божества.

Кстати, высокое сакральное положение Волоса подтверждает один из его "главных христианских заместителей" - святой великомученик Георгий, покровитель волков и скота, имевший в некоторых традициях титул "хозяина Честнаго Леса".

Роль же "воловьего" божества, приписываемую обычно Волосу, Бернштам, неожиданно отводит Мокос/Мокоше и причин тому несколько.
В списке славянских богов "Древнерусского Летописца" Стрыковского "третьим, после Перуна и Стрибога, назван Мокос, "бог скотов", идол которого, по другим сведениям, изображался с головой вола". Любопытно, что почетное третье место он занимал среди западно- и южно-славянских богов, однако в ряду древнерусских богов - идол Мокоши последний. Нисходящую трансформацию Мокоса, связывают с крупными изменениями в социально-политической и культурно-мировоззренческой жизни восточных групп славянского этноса, сопровождавшихся социальной и половой дифференциацией труда, что ослабляло лидерство старого бога - архаический бог в облике вола-животного перестал соответствовать "мужскому составу богов формирующейся государственности, что разрушило сущностно-функциональную целостность Мокоса и расщепило его неопределенную природу на мужские и женские ипостаси. В "ведомство" позднего божества перешли и скотьи функции (в апокрифическом житии Параскевы Пятницы святая предстает покровительницей скота: ей молятся для защиты "овечьих, говяжьих стад и всякого скота", отчасти эти функции выполняла и Мокошь (Пятница), покровительствуя прядению не только из растительных волокон, но и из шерсти овец и коз".

"Раннего" Мокошь Бернштам соотносит с чертами бога домашнего скота — "Мокоса=вола, зооморфный облик которого зафиксирован многочисленными этнофольклорным данным и известен всем группам славян, как "один из самых значительных зсмледельческо-скотоводческих символов космоприродного масштаба", приводя множественные косвенные признаки (в Сербии сохранились "представления о волах (быках, коровах), олицетворяющих небесное стадо; легенды о борьбе с подземными "быками" земных волов; поверья о разгоне градовых туч воловьим ревом и обряды "разбивания" их воловьими рогами, упряжью палкой для погонки волов; в Западной Сибири вол, предупреждающий о ненастье ревом, назывался ветровчяк (ср. белорус.: "вол бущуе — вясну чуе"), в восточнославянских загадках вол отождествляется с космическими стихиями — громом, солнцем. Гродненские белорусы проводили первую — ритуальную — пахоту на воле, масть которого напоминала "небесный" свет; многие славянские земледельцы совершали магическое опахивание села на волах-близнецах. В украинской вышивке Среднего Поднепровья один из мотивов назывался див с воловьей головой").

Примечательно, что "Волосовая бородка" лишь подтверждает "лесную" версию Волоса, изначально пахотные поля организовывались методом подсечно-огневого земледелия, которое постоянно отнимало у зоны леса пространство и в космогоническом мировоззрении требовало оплаты лесному божеству, что и выражалось жертвой несжатыми колосками - "волоти".

В период древнерусской общности Мокос/Мокошь и Волос находились в переходном состоянии - "исконный славянский бог скотов умирал и утрачивал высший статус, а чужой зверо-скотий бог Волос благодаря "обрусению" и военному "окультуриванию" своей дикой функции внедрялся в разряд верховных богов".

Любопытно, что "лесная" версия Волоса проходит по линии "человеческий" и иной - "нечеловеческий" миры, гораздо больше соответствуя космоприродным мировоззрениям северо-западных народов того времени, живущих в окружении лесов, рек и болот, выделяя высокий статус "скотьего/звериного" божества, инспектировавшего "нечеловеческий мир" и гораздо более низкое положение "скотьего/воловьего" бога, ограниченного контролем в мире людей за домашним хозяйством и прирученным скотом, и имевшим над собой инспекцию более высоких богов.

Окончательное же замещение Волоса уже святым Власием и утверждение за ним скотоводческой функции - итог народно-бытовой эволюции и христианизации образа.

Надо понимать, что древние божества прошли трудный путь множественных перекодировок, часть растворилась в природных и домашних духах-демонах, часть вошла в мифопоэтическую традицию в качестве архаических предков, но почти все получили замещение святыми "двойниками", поэтому откапывание истинных корней традиционных народных божеств подчас напоминает изыскание иголки в стогу сена, где единственным магнитом служит логика, анализ, синтез, знание основ этимологии и подтверждённый этнофактографический материал.

Символично, что заполонившие интернет неоязычники, упорно разрушающие традицию, за образ Велеса взяли треугольник, напоминающий голову "вола" с рогами, являющийся по сути урезанным знаком Шивы и Кали, который в девятнадцатом веке стал "звездой Давида", в то время как "лесной функционал" Волоса (по легшей мне на душу версии Бернштам) олицетворяется обычно с Хозяином леса - медведем, чей зуб, для меня уже много лет лучший символ, и явления, и дня)))
Люблю этот день, особенный и светлый, на его рассвете я вдохнула мир)
Не пропустите - сегодня Волосов день!





24.02.19