Монохром

Единственного встречного на набережной выгуливали, чинно взяв в коробочку, два возрастных лабрадора. Белый и чёрный. Мужчина улыбался тихо и светло, как это можно делать в шесть утра. Лабры были степенны, лишь проходя мимо меня, белый ухмыльнулся из-под брылей чему-то вбок.
Их дали неожиданно, как из портала, и рука не полезла за фотоаппаратом, боясь спугнуть.

Утро рисовалось монохромом.
Мгла привычно глодала башню Мордора, а рассвет не торопился стягивать с солнца одеяло, и цвет лениво потягивался, дразня Питер серым.
Всё попряталось, только нервничали вороны и у МЧС-совского причала для СВП суетились чёрные утки, и я сняла волшебные очки, давая отдых глазам.

Чёрное крыло выхватилось боковым. Рано ещё для бабочек! Да и откуда здесь такая редкость без пятнышек? Два последних шага были лишними...
Чёрное было не крылом, но и непонятно чем… гадать на расплывающихся пятнах привилегия близоруких, остальным приходится тренироваться.
Чёрный был плотным и глубоким… почему же возникла бабочка… их крылья покрыты чешуйками, поглощающими свет… даря цвету глубину…
Ноги испортили всё, поторопившись. И без очков было ясно - это дыра.
Маленькая чёрная дыра в сером граните.
Вход в нижний мир для непосвящённых.
Утоптанный. Часто пользуются.
И вспомнилось, что на этом же отрезке пути была лестница. Я навещала её на следующий день, но лестниц больше не давали. Видимо, открывают по требованию.

Дыра, как дыра, камушки, песок внутри и темнота, как не фокусируйся, без подсветки не взять. Не давала покоя не глубина кроличьей норы, а невыясненное расстояние от лестницы до неё.
Следующее утро прислало знак. Русалочка флюгера впервые за много дней изменила положение.
Лестницу дали чуть дальше места, которое я запомнила. То ли моя невнимательность, то ли их. Как у моих зеркал, стыривших кармашек знакомой, а потом вернувших его на другую сторону платья.
Я считала шаги от лестницы, вспоминая место норы.
Это было важно.
Ощущение без пон_имания, догоняющего потом. Чуйка быстрее «имения».
На трехсотом забеспокоились вороны, по очереди обгоняя меня и возмущенно что-то крича. Далековато. Неужели что-то одно? На этой мысли почти из-под земли вылетело «крыло».
Пятьсот шесть моих шагов, упрощающихся до одиннадцати и двух.
Дуализм, как и последовательность Фибоначчи, отражаются в мире материии. Во всём. Принципы мiрооснов на весах Гармонии.
Пятьсот шесть моих шагов.
Кто-то сделает свои. Кто-то не сделает никаких.
Я знаю короткий путь.

Лестница и нора в нижний мир на коротком отрезке.
Их для меня разделяли три чашки кофе, три солнца, охота на зайцев, чёрно-белые псы, равновесие...
Черты и резы на дороге жизни… полученная энергия, потраченное тепло, усилившаяся энтропия… потраченная энергия, полученное тепло, энтропия…
Что изменилось. Что сохранилось.
Равновесие.

Глубинный бархат чёрного опять утягивал взгляд.
Нижний мир...
Непосвящённым всегда нужна дверь. Символ, куда войти.
Стоят. Жмутся у стен, выстроенных воображением. Ищут дорогу. Но нет ни стен, ни дверей, ни переходов.
Переходы везде.
Все мiры в тебе: нижний, средний, верхний… прошлое, настоящее, будущее…
Включили лампочку и ты идёшь на свет.

Что даёт включающий svetъ?
Светлое лицо… лучащиеся глаза… проникающий взгляд… согревающее прикосновение…
А напротив - темнота, непроницаемость, холод…

Свет и тьма. Порождения друг друга.
Убери одну, исчезнет другая.
Они дают друг другу всё, что умеют.
На краю чёрной дыры это особенно явно.
Два начала. Единица и ноль. Остальное – производные.
Всё начинается со смерти, оканчиваясь жизнью.
Всё начинается с жизни, оканчиваясь смертью.

Выйти не выходя - «сутра сердца» в двух словах…



17.04.20